В опубликованном вчера Банком России "Обзоре финансовой стабильности" регулятор впервые дал развернутые и обоснованные оценки текущей фазы кредитного цикла в экономике РФ и фаз цикла с 2000 года. Как следует из оценок обзора, который вчера прокомментировала первый зампред ЦБ Ксения Юдаева, есть основания предполагать в первом квартале 2016 года продолжение кредитного сжатия, которое сменило кредитную экспансию в середине 2014 года. При этом легкий перегрев экономики, то есть превышение тренда отношения кредитов к ВВП, наблюдался с 2001 года и был наиболее выражен в 2007-2009 годах. Циклический спад кредитования, согласно этим расчетам, наблюдался до середины 2012 года, сменившись ростом до третьего квартала 2014 года,— сейчас же нет оснований говорить о кредитном буме и о его сдерживании вообще.
Расчеты ЦБ, из которых это следует, являются, по сути, чисто техническими. Оценивать фазу кредитного цикла Банк России должен не только при решениях по ключевой ставке, но и при расчете размера так называемого контрциклического буфера в рамках стандартов "Базель-3": если фаза цикла восходящая, то к резервам добавляется "антициклическая надбавка". Обосновывая сохранение нулевого размера этой поправки, ЦБ констатирует: если применять правила Базельского комитета формально, то в банковской системе с конца 2014 года наблюдается настоящий кредитный бум. Во всяком случае, это показывают расчеты "кредитного гэпа", то есть разницы между показателем "отношение кредитов к ВВП" и его многолетним трендом.
Рост закредитованности экономики РФ с 2012 года растет, и сейчас, по расчетам, превышает тренд на 2,9% (в конце 2015 года, как и в 2008-м, превышение было заведомо больше 5%, достигая на пиках 7-8%).
Что мешало в апреле кредитованию российской промышленности
В сжатии кредитования промышленности принято винить слишком жесткую политику Центробанка. Однако на деле отбили у предприятий охоту к кредитам низкий спрос и ослабление рубля. Больше всего это явление задело малый и средний бизнес. В 2015 году выдача кредитов в рублях крупным клиентам сократилась на 5%, а малому и среднему бизнесу — на 30%
Впрочем, констатирует ЦБ, около 54% этого эффекта — это результат переоценки валютных обязательств экономики. "Кредитный гэп", рассчитанный по фиксированному курсу, сейчас является сильно отрицательным (с этой точки зрения отношение кредитов к ВВП на 12,5% больше, чем условно оптимальное). Говорить о "восходящей фазе кредитного цикла" можно было лишь два года назад, сейчас же экономика на нисходящей части кривой, поэтому "антициклическая надбавка" остается нулевой.
Сама по себе констатация ЦБ — аргумент в пользу снижения ключевой ставки, причем, что подчеркивает честность Банка России в этом вопросе, высказанный ЦБ в невыгодной для себя ситуации. Напомним, на последних заседаниях совета директоров Банк России отказывался снижать ключевую ставку. В восходящей фазе кредитного цикла ставка выше гипотетической равновесной усиливает кредитную экспансию, в нисходящей — ограничивает. В "лабораторной" ситуации, без внешних шоков и в условиях стабильной инфляции, наблюдение регулятора о росте "кредитного гэпа" заставило бы его стимулировать рост кредитования через снижение процентной ставки уже в конце 2009 года. Это предположение не имеет отношения к инициативам по "стимулированию кредитования реального сектора" со стороны Столыпинского клуба — если использовать логику оппонентов ЦБ, регулятор должен был увеличивать ставку в 2012-2013 годах.
Почему ЦБ держится за ставку
Председатель совета директоров Центрального банка Эльвира Набиуллина, выступая 30 мая в Госдуме, заявила о возможных инфляционных рисках при резком снижении ключевой ставки. По словам главы ЦБ, мегарегулятору удается последовательно снижать инфляцию и при нынешний ставке в 11% годовых
Хотя сам по себе "кредитный гэп", как и разница между "потенциальным ВВП" и наблюдаемым, не является для Банка России определяющим при принятии решений по ставке — в модели инфляционного таргетирования ЦБ в любом случае должен оценивать отставание объема кредитования от условного "оптимума" только через призму будущей инфляции. Глава Сбербанка Герман Греф в интервью "России 24" вчера отметил, что в настоящее время "высокая ключевая ставка не является ключевым тормозом для инвестиций, причины лежат в немонетарной плоскости". В Сбербанке видят в связи с резким замедлением инфляции "потенциал снижения ставки", причем даже 2-3 процентных пункта снижения, по мнению господина Грефа, "не изменят радикально ландшафт".
Обзор финстабильности не описывает существенного роста других рисков в первом квартале. Пожалуй, наиболее интересно наблюдение ЦБ о масштабах реструктуризации кредитов строительным компаниям ("каждый второй" такой кредит) и о росте выявленных "плохих" кредитов малому и среднему бизнесу. ЦБ впервые подробно описывает риски некредитных организаций (в частности, лизинговых компаний — Банк России констатирует непрозрачность этого сектора — и негосударственных пенсионных фондов). Обзор также содержит первую цифровую оценку всей "параллельной банковской системы" (shadow banking), включающей лизинговые компании (около 40% активов "системы", составляющей порядка 5 трлн руб.). По мнению ЦБ, ее размер и темпы роста в 2015 году (3,7% в год) сохраняют риски с ее стороны как "приемлемые". Ксения Юдаева также заявила о неполной реализации валютных рисков нефинансового сектора по итогам девальвации 2014-2016 годов — то есть не все крупные корпоративные сделки, аналогичные неудачному валютному хеджу "Транснефти" 2014 года, до сих пор закрыты.
Дмитрий Бутрин
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/3001588